Идущие в ночь - Страница 97

— Так ведь страшно, — жалобно скрипнул Корняга, трепыхая корнями. — Верни меня на место, а?

— Страшно ему, видите ли, — сердито фыркнула я. — На место его, видите ли, вернуть! Какое такое место? Это что ж я теперь — насест для пеньков?

Корняга каким-то непостижимым образом умудрился обмякнуть и висел у меня в руке с покаянным видом, как нашкодивший щенок. Его хотелось немедленно простить и, может быть, даже приласкать и утешить. Но я крепилась.

— Я таких, как он, знаю, — убеждённо проскрипел Корняга. — Плюнет огнём, и все дела.

Я в который раз подумала, что жизнь у моего пенька была на редкость насыщенной. И где он, скажите пожалуйста, успел с демонами познакомиться? Впрочем, спрашивать его об этом бесполезно. На все подобные вопросы Корняга отвечает «в лесу». Может, и правду говорит.

— Живи, чучело, — проворчала я, усаживая корневика на плечо.

Корняга радостно закопошился, устраиваясь поудобнее.

— Пожрать бы, — сообщил он. — Там ещё мясо осталось…

— Цыть, нечисть, — рявкнула я. — Завтра передашь Одинцу сообщение, он тебя и накормит.

Пенёк скорбно вздохнул и притих.

Четтан уже клонился к закату, когда мы наконец пересекли равнину и добрались до невысоких холмов. Длинные багровые тени протянулись от нас по левую сторону, указывая на восток. Сопровождая нас, они скользили по неровностям почвы и оттого непрестанно изгибались — так что казалось, будто они полощатся в потоке закатных лучей, как водоросли в реке.

Две крошечные птахи порскнули из-под копыт Ветра и с суматошным писком устремились к холмам.

Сзади послышался топот копыт. Я придержала жеребца и обернулась.

Нас догонял всадник. Он нещадно колотил пятками своего коротконогого скакуна, и тот мчался во всю прыть, распустив по ветру длинную гриву.

— Сто-ойте! — протяжно закричал всадник. — Подожди-ите!

Я натянула поводья. Вулх, который успел убежать вперёд, вернулся и вопросительно посмотрел на меня. Я пожала плечами. Всадник быстро приближался.

Сначала я рассмотрела его приземистого скакуна и очень удивилась. Это оказался дикий степной теглан — нечто среднее между ослом и лошадью. Тегланы славились скверным нравом, и я никогда не слышала, чтобы кому-то удалось прокатиться на теглане дальше, чем до первой рытвины.

Доскакав до нас, всадник остановил теглана, изо всех сил потянув за гриву. Животное попыталось его укусить, но человек увернулся, спрыгнул на землю и с чувством пнул теглана в зад.

— Пшёл, скотина! — брюзгливо сказал он и повернулся ко мне.

Укротителем диких тегланов оказался Лю-чародей.

Оказывается, я уже успела забыть, как именно выглядит колдун, отправивший нас в далёкое путешествие. То есть узнать-то я его, конечно, узнала. Но у меня совершенно вылетело из головы, что внешность его, мягко говоря, не вызывает доверия.

Могущественный чародей был похож на мокрого кота, у которого шерсть клочьями, усы торчком, а глаза безумные. Некоторое время я оторопело разглядывала его плешивую макушку, а потом спохватилась, что поступаю невежливо, и соскочила с коня.

— Здравствуй, колдун, — сказала я.

Вместо ответа старик смерил меня негодующим взором.

— Светлые боги, вы это видите? — обратился он в пространство между Ветром и мной. — Я нанимаю оборотней, я даю им хорошего коня и одежду, я трачу на них драгоценную магию, и что же? Я ещё должен гнаться за ними на мерзком осле!

Лю повернулся и плюнул вслед ускакавшему теглану. Мы с Одинцом переглянулись.

— Зачем ты нас догонял, мастер Лю? — вежливо спросила я. — И — раз уж ты здесь — может, расскажешь наконец, что нас ждёт в У-Наринне?

— Если вы будете постоянно драться с хорингами, — сварливо сказал Лю, — и на каждом пересвете шляться в вечную Тьму — ни до какой У-Наринны не дойдёте.

Я чуть было не ляпнула — кому, мол, нужно, чтобы мы туда дошли, нам или тебе? — но прикусила язык. Потому что вдруг отчётливо поняла, что с некоторых пор это стало нужно мне. У-Наринна звала меня. Тот, кто услышал этот зов, уже не сойдёт с пути. В конце его ждёт победа или смерть — но возврата к прежней жизни быть не может. Прошлое осталось далеко позади, по ту сторону Запретной реки. Нет, ещё дальше — по ту сторону Юбена.

Чародей подошёл к коню и, что-то возмущённо бурча себе под нос, принялся копаться в походном двумехе. То, что он искал, оказалось плоской коробочкой с самоцветами — помнится, она неоднократно подворачивалась мне под руку, и я всякий раз удивлялась, на кой хрен она здесь нужна. Лю раскрыл коробочку, отобрал три больших камня, повертел их в руках, пощупал, понюхал, а один даже осторожно куснул. Потом глянул сквозь каждый из выбранных камней на заходящий Четтан, и наконец недовольно сказал:

— Ладно, сойдёт.

— Для чего? — поинтересовалась я.

Чародей посмотрел на меня с тем же выражением, с каким я обычно смотрю на любопытствующего Корнягу. Мол, пенёк-пеньком, а туда же — вопросы задавать.

— Лечи вас, учи вас, — скрипуче пробубнил Лю.

Я мудро молчала.

— Какого джерха вы из вечной Тьмы через задницу возвращались? — продолжал ворчать колдун. — Тела они, понимаешь, перепутали. Ладно, хоть на пересвете вернулись по своим местам. А если бы не вернулись? А? Если бы ваши души успели прирасти к новым телам? Эх, неучи…

Старикашка Лю сокрушённо покачал головой.

— А теперь немощный старик должен гоняться за ними на осле, — скорбно произнёс он. — На упрямом и глупом животном, которое с трудом поддаётся воздействию магии… Тьфу! Ну почему вы такие бестолковые? Трудно, что ли, было сообразить, что за гранью Тьмы любая дорога превращается в своё отражение? Трудно?