Идущие в ночь - Страница 177

177

Это определённо был не человек. Потому что у людей не бывает крыльев.

Тури нагнулась и осторожно провела рукой по телу невидимой птицы. Птица лежала, неловко подвернув под себя одно крыло. Шелковистые перья упруго спружинили под пальцами мадхета. Тури нащупала край крыла, подсунула под него ладонь. Перья на груди птицы были влажными. А под ними неровно и тихо билось сердце. Ассанг?!

— Тьма! — заорал Моран. — Тури! Что ты там ищешь? И где маг?

Тури решилась. Она положила на землю меч, благодарно коснувшись клинка. Спасибо тебе, Опережающий! Тури подхватила обеими руками лёгкое тело птицы.

Невидимые крылья хлопнули её по коленям. Крылья у птицы оказались огромными, раза в три больше, чем можно было предположить по размерам туловища.

— Да вот же он!

Рыжая девушка повернулась к анхайру. Моран ощупал взглядом её поднятые перед грудью руки с растопыренными пальцами. Руки казались пустыми. Моран бросил взгляд на одежду Ассанга под ногами Тури, и в глазах его мелькнула искорка понимания.

— Так, — утвердительно сказал анхайр. И крикнул в затылки хорингам: — Держитесь! Мы — наверх!

Ульфенор коротко кивнул, выбрасывая вперёд руку, сжатую в кулак. В двух шагах перед ним седоволосый маг охнул, хватаясь за разбитую скулу. Под глазом у него стремительно набухала шишка. А Моран вдруг некстати подумал, что у Ульфенора, возраст которого измеряется сотнями кругов, в чёрных волосах нет ни одной седой нити. Получается, хоринги не седеют? Или даже премудрый Ульфенор ещё не стар? Тогда Халимор — совсем мальчишка. Совсем-совсем.

Моран обернулся туда, где тройка хорингов окружила последнего чужака в призрачном плаще. Именно в этот миг призрачный подпрыгнул и обрушил чёрный клинок на шею Халимора. Юный хоринг упал. Два коротких хорингских меча вонзились в незащищённые бока призрачного — но он и без того вложил в прыжок и удар последние силы. На землю он рухнул уже мёртвым.

Моран дёрнулся было к упавшему Халимору, но до боли закусил губу и повернулся к Трону. Всё это заняло считанные мгновения.

А Тури, прижимая к себе невидимое тело Ассанга, уже рвалась к чёрной каменной пирамиде.

Маги Седракса вновь развернули оба крыла — Ульфенору, Лаэлли и Синду приходилось отступать. Седракс досадливо косился на Тури и Морана, карабкающихся на высокие ступени Трона. Чтобы смять хорингов, много времени не потребуется… пожалуй, он успеет. Успеет прежде, чем двое оборотней окажутся на Троне и приведут в чувство третьего.

Одно только плохо: на хорингов почти не действовала магия. Они сами, казалось, были магией и все ухищрения Седракса не приводили ни к чему. Оставалось уповать только на железо, которое — увы! — благосклоннее относилось к даэну Ассангу и его спутникам, чем к Одиннадцати.

К троим хорингам быстро присоединились ещё двое — плащеносцев больше не осталось. Раненый Халимор полз по камню к месту схватки, словно ему не всё равно было, где умереть. Впрочем, чувствовал Седракс, Халимор не собирался умирать прямо сейчас. Он цеплялся за жизнь. И не столько из любви к жизни, сколько от желания помочь уцелевшим собратьям.

Но магов было больше, и хотя почти все они были легко ранены, их по-прежнему оставалось Одиннадцать. А хоринги были измотаны тяжёлой схваткой с плащеносцами.

Двое северян наседали на Синда. Коренастый мечник — на Ульфенора. Аншан и Рунси — на Лаэлли и хоринга со шрамом на щеке. Старым, давно заросшим шрамом. Из правого крыла с мечом оставался только маг-анхайр, бьющийся с последним хорингом.

Седракс сосредоточился. И прошептал заклинание Разящего взмаха.

Ульфенор, хоринг со шрамом, и Синд одновременно вскрикнули. Синд, не совладавший сразу с двумя рунными клинками северян, остекленелым взглядом поглядел на Трон. Из груди его торчал один из северных мечей.

— Ха! — злорадно отметил Седракс. — Ещё один!

В тот же миг хоринг Лаэлли достал Рунси, и добил бы его, если бы не Аншан. Изогнутый хадасский меч отвёл смерть на несколько дюймов в сторону, и клинок Лаэлли ткнулся в неподатливый камень с тихим отчётливым звоном. Рунси, зажимая располосованный бок, отступил. На его место бросился один из северян.

Крылья смялись, не сохраняя более боевого построения, Седракс поморщился, но решил, что проще всё оставить как есть, чем пытаться навести порядок.

Время истекало. Мадхет и анхайр, склонившись над невидимым Ассангом на последней ступени пирамиды, отчаянно тормошили тело птицы. Но даэн, крылатый оборотень Чёрного солнца, не шевелился. Только сердце птицы всё ещё стучало, отмеряя мгновения Полночи.

— Саэд ва той У-Наринна! — прошептал Ульфенор, споткнувшись, и упал на камень. Коренастый, связав меч предводителя хорингов хитрым вывертом, вонзил Ульфенору в грудь короткий варварский нож-зубастик.

— Ульфенор! — в отчаянии крикнул хоринг со шрамом на щеке, и в тот же миг Аншан кончиком меча вскрыл ему горло. Лаэлли пытался заслонить собрата клинком, но ему помешали. Ненависть затопила душу хоринга. А Седракс, почувствовав, что Старший на миг потерял контроль над собой, ударил его Касанием пустоты.

Лаэлли безмолвно упал на спину. Смертоносный клинок Аншана просвистел над его лицом, но не задел хоринга. Впрочем, это было уже неважно. Аншан повернулся к Трону, и злорадная улыбка заиграла на его тонких губах.

Северяне и коренастый прижали последнего из ещё сражающихся хорингов к дольмену и хладнокровно изрубили в куски.

Седракс злорадно захохотал. Всё. Они сокрушили всех соперников. Почти всех. И их по-прежнему оставалось Одиннадцать. Никто из его отряда не был мёртв, хотя почти все были ранены.

177