Идущие в ночь - Страница 147

147

У меня голова пошла кругом. Я даже вцепилась в повод, чтобы не сверзиться с коня.

— Кого — создателей? — слабо спросила я.

Корняга вдруг приосанился, расправил ветки и произнёс нравоучительным тоном:

— Удивляюсь я тебе, госпожа Тури. Ты иногда всё с полуслова понимаешь, а иногда таких простых вещей понять не можешь, какие любой человек давно бы понял. Откуда корневики произошли — знаешь?

— Ясен пень, из Первого семени, — фыркнула я. — Вы мне это сами сказали.

— А кто, по-твоему, Первое семя в землю посадил? — торжественно вопросил Корняга. — А? Вот это они самые и были, Предтечи. Которые сотворили корневиков. Теперь понятно?

Я молча пощупала голову. Голова была на месте. Может, пенёк снова врёт? Только уж больно складно. И на правду похоже. Потому что, если прежде людей в мире были хоринги, то должен был быть кто-то и прежде хорингов…

— Какие они были? — тихо спросила я.

— А… не знаю, — запнулся Корняга. — Хоринги вообще-то должны помнить. Но они, наверное, не захотят рассказывать. Предтечи были их учителями, а потом хоринги с ними рассорились… ну, как после — люди с хорингами.

Я кивнула. Да, такая история мира похожа на правду. Почему-то история ссор и недоразумений кажется убедительней красивых сказок о том, что всё всегда было хорошо.

— Наши предания, — продолжал Корняга, — говорят только, что Предтечи были большими и добрыми. А ещё они умели летать. И часто брали с собой корневиков. В общем-то они и создали нас для того, чтобы мы сопровождали их в странствиях.

— Значит, ты не просто захребетник, — ехидно сказала я. — Ты — потомственный захребетник, и вся твоя раса…

И тут до меня дошло.

— То есть как — брали с собой? Вы же, корневики, с добрую корову размером! Ты-то, извини пожалуйста, среди своих ростом не вышел.

— Ну я же и говорю, Предтечи были большие, — обиженно проскрипел Корняга. Помолчал и добавил: — Очень большие.

Я потрясённо умолкла. И попыталась представить себе очень большое и доброе, наделённое магией и способностью летать существо, которое для собственного удовольствия таскает с собой здоровенный пень. Ни хрена у меня не вышло из этой попытки. А у кого бы вышло?

— Ещё они были хвостатые, — задумчиво добавил Корняга, — и с во-от такой пастью.

Для вящей убедительности он как можно шире разинул дупло. Я вздохнула:

— Замолкни, а? Попробую осмыслить то, что ты уже наговорил… Хотя нет, скажи ещё одну вещь! Знал ты всё-таки про Каменный лес, или не знал?

— Эх, госпожа Тури, — грустно сказал Корняга. — Про Каменный лес я, конечно, слыхал. Потому что это самое замечательное место в мире, средоточие магии. Только пути мне в него никогда не было. И сейчас нет. За компанию с кем-то в такое место попасть нельзя, а сам я туда добраться не могу.

— То есть почему — не можешь? — не поняла я.

— Ты меня слушала вообще? — вдруг ощетинился сучьями корневик, став похожим на рассерженного ежа. — Я же сказал — мы были созданы, чтобы сопровождать Предтеч! Сопровождать, ясно? Нет у нас своего пути в мире!

Ох, Тьма… Я виновато смолкла. Корняга сидел на луке седла, по-птичьи нахохлившись, и смотрел куда-то вбок. Через пару минут он зашевелился и поднял на меня взгляд.

— Не переживай, — деловито сказал Корняга. — Я вас не брошу. Подожду на границе Каменного леса.

— Договорились, — серьёзно сказала я.

Четтан перевалил зенит и медленно двинулся по небосклону вниз, к западу. Ветер сбавил ход и теперь бежал ровной неторопливой рысью. Я осмотрелась. По правую руку от нас, на севере, мягкими волнами поднимались пологие холмы. Слева местность оставалась плоской, как стол. Справа впереди что-то блеснуло в лучах Четтана начищенной медью. Озеро?

Я тронула поводья, поворачивая коня.

Как ни странно, отдыхать мне не хотелось. Ни есть, ни пить — тоже. Но чем-то меня привлекло это озеро. Что-то было в той стороне такое, в чём я нуждалась…

— Магия, — уверенно сказал Корняга. — Чувствуешь?

Корневик снова растопырил корешки и сучья и крутился на седле из стороны в сторону — не то что-то вынюхивал, не то высматривал.

— Чувствуешь? — настойчиво повторил он.

Я вслушалась в свои ощущения.

Холмы приблизились, и выглядели совершенно обычно — поросшие травой склоны, круглые сглаженные верхушки. И озеро, которое блестело меж двух холмов, тоже казалось вполне обыкновенным. Но внутреннее зрение нарисовало мне местность иначе. Я увидела небрежно прочерченные силуэты холмов, едва различимые на ровном сером фоне. А на том месте, где должно было быть озеро, струился источник жидкого огня.

Жидкое пламя было ослепительно-жёлтым в том месте, где оно вытекало из-под земли, и постепенно бледнело, заполняя собой котлован озера.

— Опять не-вода, как в той реке? — спросила я вслух непонятно у кого. Корняга, во всяком случае, не ответил.

Ветер остановился на берегу. Я спрыгнула на землю, подошла к озеру и зачерпнула пригоршню воды. Вода оказалась прохладная, свежая, мокрая. Самая настоящая. Искупаться, что ли?

Я с сомнением покачала головой. Даже не закрывая глаз, я видела, как взвихряются на дне озера струи золотистого пламени, не смешиваясь с водой. Что это — магия? Первозданная магическая сущность в чистом виде?

Я решилась. Поднесла ладони к лицу и умылась озёрной водой.

От удивительной воды по всему телу разошлась прохладная свежесть. Я почувствовала, как мои губы невольно растянулись в улыбке. Ах, как хорошо! Только бы не зачерпнуть этой животворной силы слишком много. Есть вещи, в которых лучше соблюдать меру. Как говаривал Унди Мышатник, упокой Тьма его нетрезвую душу, перец ложками не едят.

147