Идущие в ночь - Страница 106

106

— Значит, это всё-таки не сон… — пробормотала я, опуская корневика на песок подальше от костра.

Я чувствовала себя странно до невозможности. Пришлось заново оглядеться по сторонам — потому что до тех пор, пока я считала окружающее сонным видением, я смотрела на него совсем другими глазами. Во сне не надо беспокоиться об опасностях. А наяву первым делом нужно выяснить, что тебе грозит и откуда.

Пока что мне ничего не угрожало. Даже хищная лилия сомкнула яркие лепестки, превратившись в невзрачный бурый кочанчик, похожий на луковицу. Я присмотрелась — из свернувшегося венчика торчал наружу рыбий хвост. Та-ак, понятно, цветочек позавтракал. Себе, что ли, чего-нибудь съесть?

Я задумчиво почесала шею под ошейником. Потом подняла с песка аккуратно сложенную одежду и натянула её на себя. Одежда была сухой на ощупь — впрочем, как и моё тело.

— Эй, Корняга, вы вчера здешних рыб не пробовали? — окликнула я корневика. — Они съедобны вообще?

При упоминании о еде Корняга заметно оживился.

— А как же, съедобны, — проскрипел он. — Но есть еда и получше. Пойдём, покажу.

Он зашкандыбал по дну, оставляя в речном песке борозды от корней — словно кто-то протащил здесь сучковатое бревно. Я шла за ним, растопырив руки в стороны и покачиваясь. Тело здесь ощущалось более лёгким, чем на суше, не-вода делала движения плавными — в общем, я чувствовала себя не человеком, а чем-то вроде набитого соломой чучела. Корняга привёл меня к совершенно гладкому участку песчаного дна — ни камешка, ни кустика водорослей.

— Здесь копать, — деловито сказал он.

— Копать? — удивилась я. — Грибы тут, что ли растут? Подземные… в смысле подводные… ну, то есть…

Корняга не стал меня слушать, а принялся сноровисто раскапывать песок. Песок взвихрился под его корнями и повис вокруг мутным облачком. Невесть откуда появился вулх, некоторое время наблюдал за корневиком, а потом принялся ему помогать. Вдвоём они за минуту вырыли огромную яму, и на дне её обнаружился белесоватый круглый камень. Я нагнулась, подняла камень, который оказался неожиданно тяжёлым, и недоуменно спросила:

— И это — еда?

На меня вдруг снова нахлынуло чувство нереальности. Съедобные камни?.. Сон!

— Ракушка, — проскрипел Корняга, выбираясь из оседающей тучи песка. — Надо открыть. Ножом.

Только теперь я заметила волнистую линию, пересекающую камень. И впрямь — ракушка.

— А, может, её сначала в костёр? — предложила я.

— Угу, — утвердительно скрипнул корневик.

Вулх чихнул.

Когда все три откопанных нами ракушки были вынуты из огня и остыли, я вскрыла их своим хадасским кинжалом. Вообще-то поначалу я хотела воспользоваться для этой цели вторым кинжалом, тем, что похуже моего. Но он куда-то пропал. Ни в оружейной сумке, ни в двумехе его не было, и я сообразила, что он не попадался мне под руку уже несколько дней. Наверное, потерялся каким-нибудь синим днём. Ну и джерх с ним.

Розовое мясо моллюсков оказалось удивительно нежным и вкусным. А ещё — сытным. Даже Корняга, выев половину содержимого ракушки, на некоторое время удовлетворённо притих. Вулх улёгся на песок и лениво следил за проплывающими мимо рыбёшками. Маленький фиолетовый крабик, привлечённый, надо полагать, запахом пищи, вылез из-под камня и стал потихоньку подбираться к стоящей перед вулхом ракушке. Ветер тоже пришёл к угасающему костру и небрежно пощипывал ближайшие кусты водорослей, выбирая отдельные листики повкуснее. Кажется, вороной тоже был сыт и доволен.

— А скажи-ка мне, Корняга, — обратилась я к пеньку, — что было на последнем пересвете? И куда опять делся Лю-чародей?

— Чародей сказал, что ненадолго задержится, — проскрипел корневик. — И очень скоро нас догонит. Сегодня и догонит. А на пересвете ничего такого и не было. Одинец превратился — и сразу в кусты. Ты, госпожа, хотела за ним прыгнуть, но я тебя отвлёк. А потом и ты превратилась.

— Как — отвлёк? — подозрительно спросила я. Отвлечь Карсу, которая нацелилась всё-таки разобраться с вулхом без моего участия — это надо было суметь.

— Вот так! — скрипнул Корняга, и в следующий момент я подпрыгнула на месте, чуть не выронив из рук половинку ракушки. Потому что пенёк вдруг обернул ветки и корни вокруг себя, превратившись в косматый клубок вроде перекати-поля. Клубок подпрыгнул и сам собой покатился по песку. Вулх встрепенулся было, но Корняга мгновенно развернул сучки-корешки обратно и стал снова выглядеть, как заправский пень.

— Тьма-ах! — восхищённо выдохнула я. Струйка пузырьков устремилась кверху.

Корняга скромно потупил глазки-ягодки.

— Знаешь, ты самый одарённый пень из всех, которых я видела в своей жизни, — искренне сказала я.

— Спасибо, — проскрипел Корняга. — А вот Мо…

Вулх неодобрительно посмотрел на него. Корневик почему-то заткнулся на полуслове. Но мне было не до того, чтобы разбираться в их с вулхом взаимоотношениях. Потому что я как раз задумалась над тем, почему это я не помню событий прошедшего меарского дня. И вспомнила.

Тьма и демоны! Как я могла такое забыть?!

Я вспомнила, как мы с Карсой сжались в комок на берегу непонятной и пугающей реки и в ужасе таращились на Ветра, который опустил голову под воду и преспокойно жевал водоросли, не испытывая потребности глотнуть воздуха.

Я сказала «мы с Карсой»? Я ошиблась. Непостижимое путешествие во Тьму, которое совершили мы с Одинцом на прошлом красном пересвете, серьёзно изменило нас. Ну, по крайней мере, меня. Я недоверчиво прислушалась к собственным ощущениям. Да, так оно и есть.

106